- 1024px
- 1280px
Сергей Жвачкин: Интересы России превыше интересов отдельных компаний
О том, что Сибирь и Восток России имеют для всей страны стратегическое значение, что здесь сосредоточены запасы уникальных полезных ископаемых и что могущество России должно прирастать Сибирью, говорится много и на самых представительных уровнях. Но Сибирь до сих пор остается сырьевым придатком страны. Изменить существующее положение дел пытаются сегодня некоторые крупные компании, среди которых - ОАО «Востокгазпром». После недавнего выездного заседания президиума РАН, состоявшегося в новосибирском Академгородке президент «Востокгазпрома» СЕРГЕЙ ЖВАЧКИН ответил на вопросы корреспондента «"Ъ"-Сибирь» СЕРГЕЯ БОБРОВА. - Сергей Анатольевич, какова цель вашего участия в заседании президиума? - Ответ на этот вопрос заключается в теме мероприятия - «Концепция развития Сибири». Крупнейшие российские ученые, экономисты, руководители ведущих предприятий говорили о путях развития экономики регионов, о более рациональном использовании топливно-энергетического потенциала Сибири, о необходимости интеграции промышленности. Всем этим как раз и занимается «Востокгазпром», поэтому мое участие в заседании вполне логично. Мне было предоставлено слово, и я высказал некоторые важные, на мой взгляд, соображения по существу затрагиваемых вопросов. - Ваша компания принадлежит к когорте монополистов, отношение к которым у нас в стране, прямо скажем, неоднозначное. Почему, как вы считаете, на Западе монополии - это нормально, а в России - наоборот? И какова роль монополий в развитии страны и Сибири в частности? - Действительно, в нашем, российском, сознании понятие монополии имеет едва ли не ругательный смысл. На самом деле монополист - не тот, кто, обладая преимущественным правом на определенный вид деятельности, набивает собственный карман и заботится только о развитии своего предприятия. Монополисты - крупнейшие производители продукции и крупнейшие налогоплательщики. Во всем мире укрупняются и объединяются компании. Сегодня производить товар стало настолько дорогим удовольствием, что позволить это себе могут только мощные фирмы. Это естественный, нормальный процесс. Монополии менее подвержены воздействиям извне. Большой огонь ведь трудно затушить. А у нас постоянно происходят политические, экономические шатания, потому-то малый бизнес и не развивается - его тушат, как искру. К сожалению, в России все время пытаются бороться с монополизмом и под этим флагом принимают дурные законы. Сами посудите, что такое расчленить на отдельные компании «Газпром»? Это становой хребет экономики. В мире его никто не купит, не приберет к рукам - денег не хватит. А если разбить его на части, то можно купить самые лакомые куски и нагреть руки. Только что останется России? Показательный пример - нефтяная промышленность. Когда ее расчленили, добыча нефти в стране упала вдвое. А газовая отрасль удержалась, и газа сейчас добывается даже больше, чем во времена существования Советского Союза. Что касается разговоров о том, что монополисты работают только на себя Некоторые представители топливно-энергетического комплекса так и делают, дискредитируя всех остальных. Чтобы такого не было, нужна прозрачность компаний. Два года самая известная мировая аудиторская фирма ведет проверку «Востокгазпрома». Она буквально выворачивает нас наизнанку, отсматривает абсолютно все движения средств и ничего криминального не находит. Мы чисты и открыты, такими должны быть все. - Сейчас у нас рыночные отношения. Как вы считаете, должно ли быть государственное регулирование цен и тарифов, и если да, то как это будет сочетаться с рынком? - Тезис о несочетаемости госрегулирования и рыночных отношений глубоко ошибочный. Государство должно вернуться туда, откуда оно ушло в девяностых годах. Есть масса способов вернуться и заставить компании работать в интересах регионов, страны в целом. Требуется лишь разработать условия игры, единые для всех. На тебе кусок, но соблюдай условия. Пока этого не произойдет, мы будем сидеть на богатстве и быть при этом бедными. Нам просто необходимо единое ценообразование при выходе на новые рынки, в данном случае - с нашим газом на страны Азиатско-Тихоокеанского региона. Безусловно, следует прекратить те безобразия, которые имеются. Каждый, кому не лень, выходит со своими предложениями чуть ли не на правительство Китая. К примеру, газ поставлялся в Китай по цене 120 долларов (цифра условная) за тысячу «кубов». Потом появилась некая фирма и начала гнать топливо по 70 долларов. Отхватила куш и исчезла, а китайцы после этого начинают отстаивать именно последнюю цифру. Из-за демпинга страдает экономика страны. Не может быть цена газа иркутского, цена томского, уренгойского. Может быть цена газа российского. - Каждая компания должна выполнять свою функцию в качестве мозаики в панно, называемом геополитическими интересами России. Такой государственный подход есть во всем мире, кроме нашей страны. Знаете, на Западе компании, держащие счета в оффшорных зонах, считаются непатриотичными. Руководитель большого бизнеса там никогда не пойдет со счетами в оффшор, мысля по-государственному: отдай часть той территории, где живешь и благодаря которой работаешь. - По поводу выхода на новые рынки - нам нужно экспортировать газ? Мы сами-то им обеспечены? - Газа при рациональном использовании хватит и на внутренние нужды, и на экспорт. Последним мы преследуем две цели. Первая: развитие экономики и инфраструктуры регионов, где добывается газ и через территории которых проходят экспортные потоки. И вторая: завоевание новых рынков - геополитическая задача России, а не «Востокгазпрома». Иначе мы просто опоздаем. Там рынок уже расхватывается вовсю. Туркмены с японцами рассматривают вопрос поставки в Китай туркменского газа. Имеют свои виды Америка, Иран, Ирак, Кувейт. Не придем мы, придут другие. Американцы ведь никогда не станут нашими друзьями, это априори, а вот с Китаем нам надо дружить и налаживать с ним энергетические мосты. Экспорт - локомотив, который тащит экономику. - Вы затронули вопрос о западном патриотизме. А что такое патриотизм для вас? - Для меня это ситуация, сложившаяся внутри «Востокгазпрома»: когда все любят и боготворят свою работу, свою компанию, свою Сибирь. При произнесении слова «Родина» мы не отворачиваемся, не краснеем, наоборот - по праздникам еще и тосты поднимаем за Сибирь, за Родину. Когда каждый россиянин захочет у себя на даче повесить триколор, тогда и жизнь наша изменится. Родина - это ведь не Путин, не Красная площадь, а семья, работа, край, где мы живем, где похоронены наши предки. - У нас любят повторять слова Ломоносова о прирастании могущества России Сибирью. Не кажется ли вам, что роль Сибири остается приниженной? - Пора уже менять этот лозунг. Я бы сказал, что могуществом Сибири прирастать будет Россия. Да, мы пока сырьевой придаток, о который подчас вытирают ноги. Это надо в корне изменить. Одно из предназначений «Востокгазпрома» нам уже зачтется. Как Чернышевский разбудил Герцена, так и мы разбудили всех. Мы создали прецедент, начав интеграцию в регионы, создали дочерние компании (их уже 24), которые работают на нужды своих областей. За нами пошли другие компании. Это ненормально, когда уровень развития региона зависит преимущественно от наличия того или иного полезного ископаемого. Здесь должны сойтись воедино три вещи: наличие природных ресурсов, законодательной базы и богатого душой и умом руководителя. При этом условии регионы будут развиваться и снимут с себя клеймо сырьевого придатка. - Ваша Томская область со своим газом - это уже, насколько я понимаю, не сырьевой придаток? - Газ - это такой же конечный продукт, как и колбаса, компьютер. Перед тем как попасть к потребителю, газ, в том числе и бытовой, проходит около 60 производственных операций. Очистка, oсушка, компримирование (сжатие) Для этого строятся огромные заводы. К примеру, на Мыльджинском месторождении в Томской области посреди тайги построен завод стоимостью $200 миллионов. Там сложнейшие установки подготовки газа, стабилизации газового конденсата, очистки и осушки конденсата. Если бы я украл в Гохране золото и продал его, я бы ничего не произвел. Не было бы, как нас раньше учили, добавленной стоимости продукта. А здесь труд сотен тысяч людей, тесная связь с наукой. Газовая отрасль - наиболее наукоемкое производство. Высокие технологии ведь разрабатываются не только для войны или компьютерных игр. Производство газа как конечного продукта и есть высокие технологии. И такого понятия газа, как сырье, уже не существует. Кроме того, газ определяет высокую культуру производства. Это совершенно другие люди, другое оборудование, уровень автоматизации. А автоматизация - это повышение уровня знаний. Возьмите газифицированную деревню, там же и культура людей совершенно иная. Им не надо заготавливать, рубить дрова, возиться с углем, у них появляется масса свободного времени для других дел. Вот и судите, сырьевой придаток мы или нет. - У газа есть и ряд других преимуществ - Естественно. Прежде всего это экология. Выхлопы автомобиля, работающего на газомоторном топливе, в два десятка раз чище, чем от бензина или дизтоплива. В Томске переведены на газ уже почти 600 автомобилей, из них 190 маршрутных автобусов. По переводу общественного транспорта на газомоторное топливо Томск вышел на второе место в Европе после шведского города Мальме. В прошлом году область потребила почти полтора миллиона кубометров газа в качестве топлива для автомобилей, а это в шесть раз больше, чем в 1999-м. В нынешнем году выходим на трехмиллионный рубеж. Нетрудно представить себе выгоду в экологической ситуации. Далее - экономика. Кубометр газа эквивалентен 1,25 литра бензина. Литр бензина стоит 8,50, куб газа - два с полтиной. Выгодно? Сокращается расход моторного масла, на 40 процентов увеличивается моторесурс двигателя. Даже несмотря на то что перевод автомобиля на газ с учетом затрат на газобаллонное оборудование обходится в полторы тысячи долларов, затраты окупаются за полгода. И очередь у нас - на два года вперед. Есть, конечно, и проблемы. Не хватает газобаллонного оборудования. Мы сейчас договорились с Алтайским краем, с Красноярским о размещении на их предприятиях заказов на производство комплектов оборудования. В Томске мы уже пять миллионов рублей вложили в приборный завод. Будем размещать заказы и в Новосибирске. Цель такая: полностью производить оборудование у нас, в Сибирском регионе. Недавно я подписал соглашение с мэром Барнаула о кредитовании перевода на газ их общественного транспорта. Готовы мы работать с Новосибирском, там уже ходят 19 машин на газе. Переоборудуем старый автопарк, на его площадях собираемся продолжать работу по газификации. А ведь на компримированном газе может работать и авиационная, и сельскохозяйственная техника, и речной транспорт. Поскольку транспортная составляющая в стоимости любой продукции очень высока, то снижение расходов на перевозки может в итоге в лучшую сторону отразиться на ценах. И потом, давайте пожалеем нефть. По официальным данным, запасов нефти в стране - на 60 лет. Сжигать нефть в топках - непростительное расточительство, это же ценное сырье для нефтехимии. А запасов газа у нас лет на 150-200. Поэтому «Востокгазпром» планирует в ближайшее время построить завод по производству сжиженного газа, который покроет потребности всех двадцати субъектов федерации, где работают компании «Востокгазпрома». - Последний вопрос. Как вы считаете, как скоро может подняться Сибирь, в том числе благодаря деятельности таких компаний, как ваша? - Я оптимист. Поднимемся, и очень скоро. У нас все есть, и главное - нормальные, трудолюбивые люди. Будем работать, все остальное приложится. Источник: Креативное обозрение на idea.ru