- 1024px
- 1280px
Покорение Сибири Zanussi продолжается
Новосибирск посетил живой классик кинематографа КШИШТОФ ЗАНУССИ — знаменитый польский режиссер и сценарист, призер Каннского и Венецианского кинофестивалей, советник Папы Римского по культуре. А вскоре его имя появится и на афишах новосибирского драматического театра «Старый дом». — Пан Кшиштоф, вы в наш город приезжаете не впервые. Мне памятен ваш визит, связанный с показом ретроспективы и новой на тот момент картины «Галоп». Какой проект на этот раз? — Меня увлек идеей осуществить в Новосибирске театральную постановку мой коллега, режиссер Линас Зайкаускас, уверяя, что в труппе «Старого дома» есть прекрасные актеры и актрисы. Именно актрисы меня и интересовали для воплощения пьесы молодого американского драматурга Отто Эскинда «Дуэт» (перевод на русский язык осуществил Павел Руднев, известный критик и арт-директор московского театрального Центра имени Всеволода Мейерхольда) — о встрече на сцене двух великих актрис начала ХХ века, двух соперниц — Сары Бернар и Элеоноры Дузе. На самом деле такой встречи не существовало, две ярчайших звезды своего времени никогда не играли в одном спектакле. С точки зрения истории пьеса — чистый вымысел, но она дает повод к рассуждениям о том, что такое слава, успех, богатство. Все боготворили Бернар и Дузе, им все завидовали. Но счастливы ли они были?.. Я думаю, идеального, абсолютного счастья не существует. — У нас показывался мхатовский спектакль «Игры женщин» по вашей пьесе и в вашей постановке, где тоже были только две крупные женские роли — их исполнили Екатерина Васильева и Евгения Добровольская. И это тоже была пьеса о зависти — одна завидовала молодости, другая богатству. Складывается мнение, что женские образы и конфликты вам интереснее, чем мужские. — Женщины чувствительнее, эмоциональнее мужчин, недаром они и в театр ходят чаще. Хотя сейчас так перемешались социальные роли: появилось много мужественных женщин и женоподобных мужчин. Но мы все равно ценим в женщинах исконные, природные качества — женственность, тонкость, красоту. В моем спектакле «Дуэт» будут заняты Халида Иванова и Вера Сергеева, а репетиции пройдут осенью в Польше, в моем доме, расположенном в 20 километрах от Варшавы. — Наслышана о вашем доме от актеров «Красного факела», которые несколько лет назад жили там, а после долго вспоминали о вашем редкостном гостеприимстве. Более того, вы дали им — почти незнакомым людям — ключи от парижской квартиры. — Я считаю, это нормально. Квартира в Париже почти всегда пустует, я всем — Высоцкому, Тарковскому, многим кинематографистам и художникам давал ключи, а они оставляли фото и записи на память в книге для гостей. У меня нет детей, но есть большой дом с садом, где останавливаются студенты со всего мира, в том числе студенты московских Высших режиссерских курсов, где я преподаю. Жена старается всех накормить, а еще гостей очень приветливо встречают две кошки и девять собак. Восемь из них лабрадоры, один — дворняга, мы с женой приютили щенка, которого собирались утопить. При своей занятости я бы не мог иначе выкроить время для постановок, поскольку, помимо кино и театра, имею несколько направлений деятельности — дипломатическую и академическую карьеру. Но очень удобно, не тратя лишнего времени, а только встав с кровати и перейдя в другую комнату, работать. Так я выпустил спектакль прошлой осенью в Киеве. Кстати, наша уборщица с большим интересом наблюдала за ходом репетиций — раньше она ничего, кроме сериалов, не видела. — В чем заключаются ваши функции как советника Папы Римского по культуре? — Ватиканский Совет по культуре существует более 30 лет, в нем участвуют епископы со всего мира, включая Китай, Японию и Южную Америку, и несколько светских советников. Мы обсуждаем, что нового происходит в искусстве, анализируем явления с точки зрения христианских ценностей. Например, епископам трудно разобраться с постмодернизмом. На мой взгляд, постмодернизм — это бред, только не очень умные люди увлекаются им. Но удивительно, что постмодернизм привнес много интересного в сакральную архитектуру и ничего не дал нарративным видам искусства — литературе, кино, театру. — У вас необыкновенная генеалогия. Расскажите о предках, об итальянских родственниках — создателях холодильников известного бренда. — Да, у меня причудливые корни. Один из прадедов был сослан в Сибирь и здесь сгинул. Другие родственники в XIX веке строили железную дорогу из Варшавы в Петербург, их следы тоже затерялись. А третьи создали в Италии сильный промышленный конгломерат, они сказочно богаты, имеют огромный дворец. Впервые я навестил их в 60-е годы, стесняясь своей бедности. Помню, мне вызвали такси, а я остановил машину за ближайшим углом: платить было нечем, и пошел на вокзал пешком. Они удивлялись, зачем я возвращаюсь назад, в несчастную коммунистическую страну. А впоследствии, уже в 80-е годы, когда наступило признание, я решил взять реванш и пригласил родственников на торжественную церемонию закрытия Венецианского фестиваля. Рядом с нами сидел премьер-министр Италии, зал, забитый до отказа, аплодировал мне 10 минут. Но не это потрясло клан Занусси, а то обстоятельство, что утром все первые полосы газет напечатали мое имя: «Это же колоссальная реклама! Ты не представляешь, сколько стоит квадратный сантиметр!» — Забавно. В одном из интервью читала ваше высказывание, что вы занимались бы кино и театром, даже если бы вам самому пришлось за это платить. Но в результате творчество принесло вам доход. Как Элеоноре Дузе и Саре Бернар. — Искусство — это поиск красоты, это близко к тому, о чем мы сегодня редко говорим. Человек рождается абсолютно голым, а ему требуется мудрость, чтобы достойно прожить жизнь. Искусство и передает мудрость, опыт — и нравственный, и практический — предыдущих поколений через красоту. Конфликты со временем мало меняются, напротив, повторяются. Например, люди продолжают страдать от ревности, и им может помочь просмотр «Отелло». А если у тебя конфликт между совестью и долгом, посмотри «Антигону». Другое дело, что в эпоху перемен и для творцов многое неясно. Вот ваш российский кинематограф сегодня испытывает подъем, но одновременно в нем ощущается растерянность. В частности, появился термин «коммерческое кино«з, который якобы все недостатки оправдывает. Но что считать коммерческим? Я думаю, Тарковский был коммерческим, ибо продавался по всему миру. Сегодня у вас Сокуров коммерческий, а не »9-я рота«, потому что ленты Сокурова вы увидите в Барселоне, а «9-ю роту» нет. Только то искусство, которое поднимается до высот универсализма, может путешествовать и быть востребовано всеми, везде. Мера успеха для многих неясна. С высоты своих 69 лет я продолжаю считать, что успех — это не то, сколько зрителей вы имеете и сколько денег принесла картина, а насколько она полезна, на скольких людей повлияла, изменив их жизнь. — Вы явились почетным гостем премьеры «Чувства», выпущенной Линасом Зайкаускасом по рассказу Чехова. Это искусство? — Безусловно. Этот спектакль — абсолютная удача, он еще больше укрепил для меня авторитет Линаса, которого я всегда уважал. Считаю, «Старому дому» очень повезло с выбором режиссера. Источник: Креативное обозрение на idea.ru