- 1024px
- 1280px
«Артистка» без глянца
Особое мнение Станислава Говорухина и Андрея Михалкова-Кончаловского судьба сводила не настойчиво, но явно уверенной рукой. Оба — живые классики, оба сильны в кассовых жанрах, оба не чужды фрондерства. Наконец, они ровесники (по меркам кинематографического поколения, разница в год — сущая безделица). Тем не менее прошлогодний юбиляр Говорухин оказался в тени юбиляра нынешнего, а его «Артистка» могла бы потонуть в неоновом мареве «Глянца» — в череде премьер фильмы оказались рядом. Тихая комедийная мелодрама с маленьким актерским ансамблем и обремененный авансовыми восторгами, многофигурный фарс — для меньшого соперника такое соседство заведомо невыгодно. Но избиение «утицы» «орлом» не состоялось. Соседство с «горькой комедией« для нового говорухинского фильма оказалось столь выигрышным, что в судьбу уверуешь окончательно. Оба фильма — про женское счастье. Оба созданы людьми, которые в нынешней реальности не очень счастливы. Первый — от того, что карусель богатых и знаменитых кружится совсем рядом с его почетным диваном, но уже, увы, без него. Второй — от того, что страна, разбуженная его фильмами-манифестами, забрела «куда-то не туда». Говорухин не стесняется в своем недовольстве признаваться — в этом его принципиальное отличие от бронзового, статично улыбчивого Кончаловского. Говорухин вообще довольно мизантропический мужчина: на видеоконференции, прошедшей 26 августа в кинотеатре «Победа», это было нетрудно понять. Возгласы в стиле: «Спасибо Вам, что Вы на свете есть», — обычные для провинциальных пресс-конференций, режиссера явно нервировали. Согревать души он предпочитает не своей персоной, а экранной историей. «Артистка» — фильм действительно теплый и, как сейчас принято говорить, зрительский, то есть без операторских наворотов, с простым, как байковое одеяло, сюжетом. Жила-была неудачливая московская актриса Аня Петрова (Евгения Добровольская), «девушка бальзаковского возраста», играла в своем театре официанток и всяких белочек-елочек. Встретила Аня в гостях у разбитной подруги-соседки (Мария Аронова) смешного-пресмешного «ботаника« Викентия (Юрий Степанов). Вообще-то, Викентий по научному профилю паразитолог, но это расклада не меняет. Он канонический ботаник: очки а-ля Гарри Поттер, непременный пухлый портфель, мама-наседка… Но Амур, как известно, стреляет, не целясь, потому Аня Петрова полюбила это чудное создание, не дожидаясь принцев. И даже не отвлекаясь на более спортивного и приспособленного к быту кавалера-соседа (Александр Абдулов). И пришло к Ане вслед за счастьем личным удача карьерная — в театре большую роль дали, в сериал играть позвали. Дескать, верь в любовь — и будет счастье. Вот, в общем, и вся история. Простая и даже не требующая кинопленки — ее легко можно представить и в театральном изложении, благо мест действия в фильме — раз-два и обчелся. Тем не менее кино смотрится: зал реагирует частым и осмысленным смехом. Простая фабула населена обаятельными и живыми героями с нормальной, афористичной речью. Герой Степанова, несмотря на неуклюжесть, ничуть не выглядит жалким лохом из нынешних постмодернистских комедий. В фильме Говорухина комичность ничуть не мешает Викентию быть состоявшимся человеком — без пяти минут нобелевским лауреатом. И этой предыстории, оставшейся за кадром, почему-то веришь. В нынешнем кино разрешенная доля цинизма гораздо выше говорухинской дозировки. Можно было и героев нелепее сделать, и Федор Бондарчук в роли сериального режиссера мог бы быть поразвязнее да погрубее. Рамки жанра позволяют. Да и мы привыкшие — после «Глянца»-то! Но почему-то именно от того, что картину «недоперчили», зрительским душам легко и приятно. Обаяние главных героев компенсирует и невнятность второстепенных персонажей (вроде мамы Викентия — гротескной дамы, появляющейся минуты на две, чтобы превратить комедию-мелодраму в комедию положений), и сползание в эстетику телевизионного спектакля 1980-х. Впрочем, Говорухин как будто и не стесняется анахронизмов своего фильма. Пожалуй, они поданы с некоторым шиком. Тут даже титры идут «как раньше» — не несутся стремительным и как бы стыдливым петитом после надписи «Конец», а чинно шествуют в первых кадрах под музыку Евгения Доги, советского гуру саунд-трека. Словом, полная противоположность «Глянцу». Кончаловский, тщась ухватить карусель за сияющий поручень, попытался сделать отчаянно современный фильм. Говорухин сделал фильм нарочито несовременный. И кажется, не прогадал. Как это ни обидно для адептов «актуального кинопроцесса». Источник: Креативное обозрение на idea.ru